Тетрадь седьмая

13 февраля 1942 г.

Командиру партизанской группы Карасубазарского отряда, бывшему пограничнику капитану Николаю Дмитриевичу Мильто несколько дней назад было поручено изучить систему охраны дорог противника. И вот сегодня, к восходу солнца, Николай Дмитриевич со своими бойцами Леней Овчаренко, Гришей Киреевым, Петром Татариновым и Иваном Терентьевым зашли к нам в землянку.

Уже по внешнему виду можно было догадаться, что партизаны страшно устали, промерзли и голодны. Немедленно распорядился накормить их. Только, когда они поели и отдохнули, разрешил Мильто докладывать. Он рассказал:

"Трое суток мы вели наблюдение и тщательно изучали организацию охраны дороги Симферополь — Феодосия в районе Карасубазар — Старый Крым. Дорога постоянно охраняется солдатами румынских частей. Штаб их дивизии находится в Карасубазаре. Каждый полк, батальон, рота, взвод, отделение имеет свой участок. Там, где шоссе пересекает гору или проходит по лесу, размер участков для охраны сокращается, а число солдат удваивается. То же самое и по остальным дорогам. В населенных пунктах Карачель, Бахчи-Эли, Орталан, Еленовка, Пятница, Безбайлан, Топлы постоянно находятся гарнизоны в составе от взвода до роты.

В дни, когда предполагается интенсивная переброска войск, охрана усиливается: возле даже незначительных мостиков выставляется пост, у крупных — заставы. Подходы к мостам минированы и обнесены проволочным заграждением в два-три ряда, за ними — дзоты и пулеметные гнезда.

Вдоль дорог со стороны леса натянута проволока, на которой, как монисто, надеты пустые жестяные банки из-под консервов. Притронешься к ним, и по лесу разносится трезвон. Тотчас же на постах и заставах поднимается тревога и открывается бешеный огонь в том направлении, откуда был слышен шум.

Днем на каждых трех-пяти километрах патрулируют танкетки. Ночью, как правило, движения по дороге нет, но на мостах охрана удваивается. В последнее время патрули и заставы обеспечены собаками..."

Да, фашисты встревожились не на шутку, усилили бдительность. Несмотря на это, сегодня утром успешно провели боевые операции на дорогах Джанкойский, Ичкинский, Колайский и 15-й отряды. Они уничтожили 4 автомашины, 2 мотоцикла и 14 солдат противника. Отряд № 18 снова занял деревню Сартана. Диверсионные группы в различных местах порвали телефонные провода. Под самым носом противника, возле Безбайлана, взорван мост.

Успех партизан вызвал бессильную злобу оккупантов. В течение двух часов вели они артиллерийский огонь по лесу. Вреда снаряды не причинили — они разрывались на скале вдали от лагерей.

Из Бахчи-Эли подпольщики передали, что туда пришел добровольческий отряд, сформированный из местных предателей, вооруженных русскими винтовками и одетых в красноармейское обмундирование. Командует ими предатель Яблонский. Он из кожи лезет, чтобы доказать свою преданность оккупантам, и собирается в течение десяти дней "покончить" с партизанами.

14 февраля 1942 г.

Сегодня в 6.45 из штаба фронта получили радиограмму для Забродоцкого, которой приказывалось из остатков 554-го и 226-го полков создать отдельную боевую группу под командованием Селихова. Начальником штаба группы назначался Забродоцкий. Группе было приказано действовать в контакте с отрядами нашего района.

Радиограмма подписана членом Военного Совета фронта Шаманиным и начальником штаба фронта Толбухиным.

Несколько дней назад я радировал командующему фронтом, что из-за отсутствия жилья, а главное продовольствия, мы вынуждены десантников временно распределить по партизанским отрядам, где их легче прокормить и укрыть. Штаб фронта не принял во внимание наши соображения.

Захарчук принес еще несколько радиограмм. В одной из них сказано: "Вышлите боевую разведгруппу в район Салы. Если Юлдашев у вас, поручите это дело ему. Усильте его своими людьми, хорошо знающими местность. Самая ценная помощь, которую вы можете сейчас оказать фронту, — это непрерывная разведка. Особое внимание уделите району Старый Крым — Феодосия — Ислам-Терек..."

Юлдашев сейчас находится в Зуйском отряде. Решил эту весьма важную и ответственную задачу поручить лейтенанту Зарецкому. Уверен, что он справится. Ему разрешили отобрать из личного состава отряда группу.

15 февраля 1942 г.

Сообщения поступают из всех отрядов регулярно. Тимохин и Каплун донесли: "Группа партизан с рассветом вышла на феодосийскую дорогу. Уничтожены две семитонные автомашины, которые следовали на Феодосию. На первой машине находились 30 солдат и 2 офицера. На второй — 26 солдат. Все они уничтожены. В результате перестрелки с подоспевшими фашистами с нашей стороны легко ранен младший лейтенант Ермолаев.

Взвод румынских солдат пытался напасть на наш гарнизон в Кокташе, но был отбит..."

Городовиков пишет:

"Наша усиленная боевая разведка под командованием ст. лейтенанта Чечелева в составе 27 человек с одним ручным пулеметом в 13.00 заняла южную окраину деревни Каперликой. Уничтожено шесть солдат противника. Вскоре в бой вступили до 200 вражеских солдат с одной горной пушкой и с минометом, подоспевшие со стороны деревни Бий-Эли. Бой продолжался до 15.30. С нашей стороны потерь нет, у противника 6 убитых и 2 раненых".

В последнее время из деревень поступают сигналы о том, что оккупанты собираются проводить весенний сев. Сегодня Филипп Степанович Соловей сообщил: "Во многих деревнях фашисты приказали населению привезти все имущество и сельскохозяйственный инвентарь, а также свести скот, ранее принадлежавшие колхозу. Весенний сев производить "общиной" под руководством старост".

Мы, конечно, понимаем, что сейчас, когда наши войска ведут бои в районе Севастополя и Феодосии и час освобождения Крыма не за горами, гитлеровцам не до сева. Это их очередной пропагандистский трюк. Оккупанты хотят показать населению, что они "прочно" себя чувствуют в Крыму.

Слушая фашистскую болтовню о подготовке к севу, колхозники посматривают на восток, откуда доносится гул артиллерийской канонады. Они говорят: "Если и придется сеять, то только для себя, а не для врагов".

Послал радиограмму члену Военного Совета фронта Шаманину, секретарю Крымского обкома партии Булатову с запросом, как решить этот вопрос.

17 февраля 1942 г.

Вчера нам сообщили: в лагерь Джанкойского отряда прибыло более двухсот партизан первого района. Значительная группа судакчан пришла и в отряд Городовикова. К вечеру стало известно, что прибыл и штаб первого района во главе с Сацюком. Немедленно радировал штабу фронта: "Сацюк и Селихов находятся нашем районе, подробности завтра".

Все выяснилось только сегодня. Утром в штаб пришли руководители первого партизанского района. Вместе с ними был и Селихов.

— Что произошло? — с тревогой спросил я Сацюка.

Тот ответил не сразу. Когда молчать дольше было неудобно, с неохотой рассказал:

— В субботу 14 февраля противник внезапно с двух сторон напал на лагеря наших отрядов Мы приняли оборону, но Селихов посоветовал выходить из окружения и пробиваться во второй район. Сам он со своей группой ушел, а мы одни приняли бой. Первую атаку отбили, но потом противник подтянул подкрепление. Мы поняли, что его не задержать, и я отдал распоряжение отойти. Вот и пришли к вам...

— А кто остался на базах? — задал вопрос Попов.

Сацюк промолчал.

Меня опять поразило поведение Селихова. Не выдержав, спросил его:

— Знаете ли вы, что партизаны вот уже три с половиной месяца находятся в окружении врага? Из какого же "окружения" вы посоветовали выходить?

Ответа я не услышал.

Предложил Сацюку немедленно выслать в свой район разведку, выяснить, есть ли там противник, в каком положении находятся лагеря и базы. Решение примем после возвращения разведчиков. Пока все расположились в занятых нами деревнях.

Приход отрядов первого района до чрезвычайности осложнил наше положение. Ведь крымские леса это не белорусские и не брянские, где имеются широкие просторы для маневра. Нам развернуться негде и отступать тоже некуда. В наших условиях, только маневрируя, всемерно защищая свои базы, можно вести активную борьбу.

Из штаба фронта пришла радиограмма с запросом о положении Сацюка и Селихова. Указано на необходимость переменить им место.

Хорошо сказать "переменить место", а где же они будут питаться, если свои базы побросали. В лесу ведь нет интендантских продовольственных складов. А главное, кто тогда будет оперировать на таких важных дорогах, как Орталан — Старый Крым, Салы — Судак, Феодосия — Судак.

К концу дня пришли связные Зуйского отряда. Литвиненко и Луговой пишут: "Мокроусов со своим штабом находится у нас. По его совету решили захватить Баксан. Будем действовать тремя отрядами... Вчера отбили нападение румын. Операцию производили тремя группами".

18 февраля 1942 г.

В Карасубазар в воскресенье приезжал руководитель штаба по борьбе с партизанами в Крыму майор Стефанус. Этот "специалист" провел два совещания — одно с офицерами, другое с местными органами "власти". На последнем присутствовали также командиры добровольческих отрядов, сформированных из предателей.

Что-то зачастили фашистские главари в Карасубазар. Это не случайно.

Сегодня в бою у деревни Бешуй отличились бойцы отряда Городовикова — Махиня и Довгарь. До войны первый работал трактористом в Полтавской области, а второй — шофером. С первых дней партизанской войны они зарекомендовали себя отважными и мужественными воинами. Оба не раз ходили вместе в разведку, на диверсии и принимали активное участие в боях. Сегодня они находились в секрете. Утром отряд предателей и румынских солдат в количестве около 70 человек с пушкой и минометом развернули наступление на Бешуй. Махиня, заметив противника, послал Довгаря в штаб за помощью, а сам стал стрелять из винтовки по вражеским солдатам и заставил их залечь. Когда же появилось наше подкрепление, фашисты струсили и торопливо отошли к Бахчи-Эли.

— Как вам удалось задержать противника? — спросил Махиню командир отряда.

— А что же ему оставалось делать, — ответил боец.— Ведь я открыл ураганный огонь из своей винтовки.

Присутствовавшие при разговоре партизаны сейчас подтрунивают над словами "ураганный огонь". Однако все отдают должное своему товарищу за разумную инициативу и проявленную храбрость.

С сожалением и болью узнали о героической смерти разведчика Богданова. Недавно штабом Черноморского флота он был заброшен в лес. Пришел к нам, чтобы повидаться со мной. Я в это время находился в отрядах. Не дождавшись, он ушел в первый район, предварительно передав по нашей рации радиограмму в штаб фронта. Во время нападения противника на отряды первого района Богданов геройски сражался и был убит.

"Продукты, заложенные на базах, на исходе. Что дальше делать?" — вот вопрос, который у меня не выходит из головы. Доходят слухи, что партизаны третьего, четвертого и пятого районов уже голодают. Костлявая рука голода нависает и над нами.

19 февраля 1942 г.

Возвратилась разведка, посланная в первый район. Оказывается, там противника нет, но часть баз разграблена.

Вызвал к себе Сацюка и предложил немедленно отправиться с отрядами в свой район. Он уходить отказался. Пришлось воспользоваться правами заместителя командующего и издать приказ об отстранении Сацюка и комиссара Беликова от занимаемых должностей. Временно исполняющим обязанность начальника первого района назначен командир Феодосийского отряда Мокроус, комиссаром — Пономаренко.

Через два часа все отряды первого района организованно направились к местам своей старой дислокации.

Два дня назад связные передали, что противник накапливает силы в соседних деревнях Шелен, Ворон, Арпат, Ени-Сала. Это подтвердила и посланная нами разведка. Стало быть, противник готовит большой прочес леса в нашем районе.

Ночью послал в разведку Гришу Назаренко и Павла Кузьменко. Вернувшись, они рассказали, что противник подтянул большие силы из других районов. Ими он рассчитывал окружить и уничтожить партизан.

В 9.35 над лесом появился фашистский самолет "фокке-вульф", или, как партизаны его называют, "рама". Разведчик долго кружился над Берлюком и нашим штабом на горе Средней. Сделав потом несколько кругов над деревнями Айлянмой и Чермалыком, стервятник улетел в направлении Карасубазара.

Мы поняли, что предстоит большой бой. Но уходить некуда. Решили бой принять и, как бы тяжело ни было, от своих баз не уходить.

В 10.40 высоко в небе взорвался снаряд, и белое облако повисло над горой Берлюк. Это был сигнал. Шквал артиллерийского и минометного огня обрушился на лес и продолжался в течение часа. Никто из наших людей от снарядов и мин противника не пострадал.

Вот белое облачко взрыва опять повисло над Берлюком. Все сразу стихло. Сейчас начнется атака.

Еще до начала боя мы решили у себя в штабе: Попов будет находиться в отряде Городовикова, Лобов пойдет к Чубу, а Касьянов — к джанкойцам. Я с радистами и начальником связи штаба Макалем остались на КП.

Первое донесение о своевременном занятии намеченного рубежа прислал Чуб. Вскоре Рюмшин донес, что на Берлюке оставил одну группу партизан отряда, а остальные группы расположены в соответствии с планом обороны.

Давно известно, что умный командир гору в лоб не берет, а обходит ее. Мы думали, что так поступит и командир передового вражеского батальона. Поэтому все подходы к Аю-Кая и Скирде были нами хорошо защищены. Но он повел своих солдат прямо на гору.

Партизаны внимательно следили за продвижением противника. Подпустив гитлеровцев на расстояние 100—150 метров, обрушили на них шквальный огонь своих пулеметов и автоматов. Обезумевшие фашисты кубарем летели с высоты 900 метров вниз, в ущелье.

Отбив первую атаку со стороны Ени-Сала, партизаны тут же переключились и дружным огнем встретили арпатскую группу, шедшую на голую вершину Аю-Кая. Здесь противник понес еще большие потери. Пока ичкинцы разделывались с противником на Аю-Кая, в районе Берлюка разыгрался ожесточенный бой между гитлеровцами и партизанами Джанкойского отряда. Первый удар противника приняла на себя застава под командованием Дмитрия Афанасьевича Чигидинова. Его группа отлично справилась с поставленной перед ней задачей: больше чем на час задержала здесь противника и дала возможность отряду занять оборону. Когда противник бросил против заставы свои основные силы, Чигидинов приказал бойцам отходить, а сам продолжал вести огонь из пулемета. В неравной схватке с врагом он погиб, до конца выполнив свой долг коммуниста.

Начальник штаба Джанкойского отряда Эдуард Янович Сизас в разгар боя возглавил группу партизан, которая находилась на Берлюке. Сюда вели наступление несколько вражеских рот, но успеха не имели. Во время боя Сизас прислал мне записку: "У меня всего 32 человека, а наступает 600 солдат противника. Прошу оказать поддержку".

Тут же послал ответ:

"Дорогой Эдуард! Учти, что и другим не легче. Берлюк во что бы то ни стало должен быть удержан. Поддержка будет".

Помощь была немедленно оказана.

Ожесточенные схватки с врагом продолжались до позднего вечера на всех важнейших направлениях. Ичкинский отряд отбил четыре атаки. Джанкойцы продолжают удерживать за собой Берлюк.

На ночь противник вывел все свои войска из леса, и теперь они находятся на открытой голой местности. Нам сверху хорошо видны костры, которые вражеские солдаты разводят, чтобы согреться. Партизаны же разместились в своих землянках, где теперь их кормят горячей пищей. Охрана ведется обычным порядком.

Поздно вечером пришел связной Колайского отряда Яша Кушнир. Он сообщил, что Мокроусов со своим штабом находится у колайцев, и передал мне его записку. В ней Мокроусов пишет: "Товарищ Генов! В происходящих боях проявляйте больше маневренности. Старайтесь бить наступающих фашистов по хвостам. При непосредственной угрозе вашему штабу — отходите. Мокроусов".

Мы решили не повторять ошибок Сацюка и оставаться на своих местах.

20 февраля 1942 г.

Ночь прошла сравнительно спокойно. Перед отдыхом во всех партизанских группах состоялись короткие беседы. Были подведены итоги прошедших боев. Политработники, коммунисты, агитаторы призвали партизан и впредь беспощадно уничтожать оккупантов, быть стойкими, мужественными.

Партизаны отдыхали, а солдатам и офицерам противника отдохнуть не пришлось. По совету командира группы Ичкинского отряда. Сергея Николаевича Коновалова в отрядах были созданы небольшие группы из трех-пяти бойцов. Ночью партизаны подползали к кострам, возле которых фашисты надеялись согреться, и из автоматов и ручных пулеметов расстреливали их в упор. Вылазки партизан заставили противника занять круговую оборону и ночь провести в боевой тревоге, без сна и горячей пищи.

Особенно отличились партизаны Ичкинского отряда Александр Степанов, Дмитрий Пшеничный и Анатолий Караджиев. У джанкойцев опять хорошо показали себя Миша Калныш, Александр Лещенко и Ваня Постронко.

На рассвете отряды заняли оборону. Настроение у партизан отличное. Все преисполнены желания нанести поражение врагу.

В 7.35 Иван Павлович Рюмшин донес: "Левее горы Берлюк противник концентрирует большие силы. На помощь ему подошел полк баварцев из горной немецкой дивизии. Мы занимаем свои прежние позиции".

Вскоре разгорелся бой на Аю-Кая и Берлюке. Пока его ведут два наших отряда, остальные находятся в резерве. В 10.45 Сизас прислал донесение: "Свыше 300 солдат противника начали новое наступление. Первые атаки отбили, но в конце концов мы были вынуждены оставить Лысую гору. Сейчас перешли в контратаку. Влево от нас действует третья группа. В бой включился и отряд Городовикова. Противник оставляет на поле боя много убитых. Командир и комиссар отряда находятся на высотах левее Берлюка".

Эдуард Янович молодец. Ему тяжелее всех, ибо приходится сдерживать десятикратно превосходящие силы противника и в очень невыгодных условиях. Его группа не только обороняется, но и сама наступает.

Вначале боя я приказал Городовикову помочь джанкойцам, ударив одной группой в тыл противнику. Городовиков прислал записку: "Ваше приказание выполнил: зашел во фланг и тыл противнику и своим огнем заставил его часть своих сил оттянуть назад".

Комиссар Карасубазарского отряда Тимофей Каплун сообщил, что "со стороны деревни Кокташ к лагерю отряда подошли крупные силы противника, и в 8.30 начался бой. Первые вражеские атаки были отбиты. Противник пустил в ход минометы. В разгар боя майор Панарин со своей группой сбежал, оставив высоту у Щелинского домика открытой. Оттуда к нам просочились вражеские автоматчики. В этот момент подоспели отряды первого района, и дело у нас пошло веселее. В этом бою прекрасно сражались все партизаны, но особую храбрость проявили Леня Овчаренко, Александр Павловский, Иван Ананьев, Мефодий Цымбаленко, Петр Татаринов, Петр Команский и другие. Отличились Гриша Киреев и Андрей Иванович Костылев — наши отважные связисты и проводники. Оба они ранены и, видимо, надолго вышли из строя".

Вчера я несколько раз информировал штаб фронта о том, что противник бросил против нас крупные силы. Сегодня после начала боя послал в штаб фронта еще одну радиограмму: "С выброской грузов задержитесь. Противник 19 и 20 февраля ведет наступление против отрядов района. Настоятельно просим бомбить скопление войск противника в Шелене, Арпате, Ускуте, а также на восточном склоне занимаемой нами высоты.

Едва Захарчук успел передать радиограмму, как недалеко от себя мы увидели группу вражеских солдат, выползающих из-за горы. Миша схватил рацию и помчался вниз. Его примеру последовали остальные. В тот же момент над нашими головами просвистели вражеские пули.

Мы никак не могли понять, как и откуда могли появиться в районе расположения штаба района фашистские автоматчики. Только часом позже, когда лазутчики были уничтожены, установили, что они просочились между отрядами Куракова и Городовикова со стороны деревни Сартана. Провести их мог только опытный проводник, знающий местонахождение штаба. Кто он, этот предатель?

А бой с каждым часом разгорался все сильнее и сильнее. К 14 часам, помимо джанкойцев и ичкинцев, в него включились отряды Городовикова, Куракова и карасубазарцы. В резерве остался один отряд Ващенко. Остальные отряды находятся вдали от нас.

Неожиданно показались три самолета с красными звездочками на крыльях. Они сначала сделали круг над Берлюком, а потом совершили налеты на деревни Шелен, Ворон и Арпат. Подлетев затем к Лысой горе, где на снегу хорошо были видны вражеские цепи, летчики стали поливать их из пулеметов и бросать осколочные бомбы. Фашисты в панике побежали. В этот момент над лесом пронеслось радостное "ура". Партизаны кричали: "Да здравствуют советские летчики! Да здравствует Красная Армия!".

21 февраля 1942 г.

Боевая страда на сегодня кончилась. Основная масса партизан отдыхает. Штаб района занимается своим обычным делом. Мы с комиссаром с утра обошли отряды, поговорили с бойцами, командирами, политработниками, побывали в санитарных землянках, разговаривали с ранеными товарищами, присутствовали на допросе пленных. Днем в штабе провели совещание командного состава. Подвели итоги двухдневного боя с фашистами.

Гитлеровцам не только не удалось окружить партизан и истребить их, а даже нанести какой-либо значительный урон.

Фашисты понесли в прошедших боях большие потери. Партизанами уничтожено 188 солдат, 14 офицеров и 4 проводника-предателя. В это число не входят раненые и убитые, которых гитлеровцы успели унести с собой.

Заслуживает одобрения инициатива командиров групп Ивана Матяхина, Петра Удовицкого, Василия Шашлыкова, начальника штаба Джанкойского отряда Эдуарда Сизаса, начальника штаба Ичкинского отряда Игоря Барановского и других товарищей. В начале боя они поручили своим снайперам и лучшим стрелкам охотиться за вражескими офицерами и проводниками.

Вечером итоги боев обсуждались в отрядах. Я присутствовал на собрании у ичкинцев. Михаил Чуб разобрал проведенную операцию, рассказал, кто и как воевал. Особенно хорошо отозвался командир отряда о пулеметчиках Володе Аникине, Грише Рыженко и Анатолии Семенове, о рядовых партизанах Яше Крыме, Дмитрии Пшеничном, Анатолии Караджиеве, Георгии Зубареве.

Выступали и рядовые партизаны. Они тепло говорили о товарищах, делились своим боевым опытом. Все внимательно слушали выступление бывшего учителя, а ныне снайпера-партизана Анатолия Николаевича Караджиева. Он сказал:

— В лесу и особенно в горах большой урон противнику можно нанести, стреляя лежа из-за хорошего укрытия и с близкого расстояния. Вы все видели, что вчера на сопке я был один, а фашистов восемь. Их всех я уложил только потому, что занял хорошую позицию.

Какие замечательные у нас люди в отрядах! Нет возможности всех их назвать. Для этого понадобилось бы перечислить почти весь личный состав.

22 февраля 1942 г.

В штаб фронта послали радиограмму: "Благодарим за помощь. Просим передать летчикам благодарность партизан за прекрасное попадание в цель".

Передав ее, Захарчук тут же принял несколько радиограмм для нас.

Алексей Васильевич Мокроусов прислал из Зуйского отряда письмо и приказ № 24 от 21.2.42 г., в котором подтверждал мой приказ об отстранении от занимаемой должности начальника первого района Сацюка и комиссара Беликова и назначение на должность начальника Мокроуса и комиссаром Пономаренко.

23 февраля 1942 г.

Утром фашистские разбойники совершили воздушный налет на Айлянму и Чермалык. Восемь бомбардировщиков сбросили несколько десятков фугасных и зажигательных бомб, которыми разрушили и сожгли около 40 домов, убили 22 и ранили 14 детей, женщин, стариков.

Комиссары, политруки и секретари партийных организаций провели по группам беседы. Партизаны поклялись жестоко отомстить фашистским разбойникам за их злодеяния.

Во второй половине дня карасубазарцы заняли Кокташ. Колайцы, разгромив полицейский отряд из местных предателей, заняли Камышлык и Куртлук. Они захватили старосту, трех полицейских и всех их расстреляли. У предателей конфисковано шесть голов крупного рогатого скота и сто овец. Кураков донес, что одна группа отряда совершила нападение на вражескую колонну на ускутской дороге.

Почти двадцать дней назад для нас был сброшен с самолета радист Коваленко. Три группы партизан прочесывали большой район в лесу, но безрезультатно. Мы были уверены, что Коваленко попал в плен. И вот сегодня Городовиков передает, что утром на сартанской дороге в лесу задержан парашютист Коваленко с рацией без питания. По его словам, он "блудил" по лесу и только теперь напал на партизан. Я дал указание рацию и код у Коваленко отобрать, а за ним установить строгое наблюдение. Окончательное решение даст штаб фронта, куда немедленно радировал.

24 февраля 1942 г.

Среди партизан царит радостное праздничное настроение. Ночью Военный Совет фронта прислал радиограмму:

"Поздравляем вас с 24-й годовщиной Красной Армии. Восхищены вашей героической борьбой с немецко-фашистскими мерзавцами. Будьте и впредь стойкими, мужественными в борьбе с врагами, беспощадно истребляйте немецко-фашистскую нечисть. Военный Совет Крымского фронта".

Несколько дней назад из штаба фронта нам предложили представить к награде трех-четырех партизан. Мы представили четырех товарищей. И вот сегодня из штаба фронта радиограммой № 60 от 23.2.1942 г. сообщили: "Военный Совет фронта наградил орденами Красного Знамени пулеметчика Ичкинского отряда Аникина Владимира Григорьевича, пулеметчика Джанкойского отряда Белоуса Якова Осиповича, связного штаба второго района Гаркавенко Георгия Павловича и командира группы отряда Городовикова Красовского Георгия Васильевича".

Сообщили об этом во все отряды. Мы с Поповым, Лобовым и Касьяновым разошлись по отрядам, чтобы лично поздравить награжденных. Всюду состоялись митинги.

Теперь, когда налажена хорошая связь с "Большой землей" и мы получаем реальную поддержку, каждый боец и командир понял, что является бойцом единой великой армии советского народа.

25 февраля 1942 г.

В просторной штабной землянке Джанкойского отряда полно народу. Комиссар Петр Николаевич Клеветов проводит очередную беседу. Он говорит о том, с какой самоотверженностью советские люди отстаивают свою родную землю, о стойкости и мужестве, которые они проявляют в борьбе с врагом на фронте и в партизанских отрядах.

После комиссара стали выступать партизаны. Первым попросил слова Александр Иванович Лещенко, Он сказал:

— До сих пор учет уничтоженных солдат, автомашин и боевой техники велся по группам и в целом по отряду. Теперь каждому партизану следует вести свой учет. Кончится война, приеду домой и хочу, чтобы родные — жена и дети, товарищи знали, что во время войны я не сидел за чужой спиной, а все время находился на передовой линии борьбы за освобождение Родины от фашистских захватчиков...

Партизаны бурно аплодировали словам товарища. В это время кто-то выкрикнул: "Пусть Логвинов скажет, сколько он за это время съел лепешек, сала, брынзы..." В землянке поднялся смех. Пристыженный Логвинов молчит, ему нечего сказать.

Я смотрел на своих товарищей-партизан и думал, что все они не жалеют себя в бою, товарища из любой беды выручат. Но как они беспощадны к тем, кто увиливает от боя. У них трус за героя никогда не сойдет. Несчастен тот, кого товарищи осмеют. Это должно быть сильнее самой страшной ругани.

Хорошо говорили наши люди. Война идет, а они заботятся о своей репутации, думают о том, чтобы после победы им не пришлось краснеть перед родными, друзьями, товарищами. В этом сказывается великая сила советского патриотизма.

За эти дни с самолетов нам сброшено 110 парашютов с грузом. Доставлены главным образом патроны, мины, гранаты и минометы, а также медикаменты и питание для рации. Нет ни одного грамма продовольствия, а в нем мы все больше нуждаемся. Запасы наши с каждым днем уменьшаются. Сегодня командир отряда № 18 Иван Георгиевич Кураков жаловался, что у него бойцы восьмые сутки едят одну немолотую пшеницу, В отряде Чуба нет даже этого.

27 февраля 1942 г.

Утром к нам на "Среднюю" пришел со своим штабом Алексей Васильевич Мокроусов. Вместе с ним комиссар Серафим Владимирович Мартынов, начальник разведки Иван Николаевич Казаков, и. о. начальника штаба старший лейтенант Виктор Евгеньевич Автомонов, супруга Мокроусова Ольга Александровна и другие товарищи. Их сопровождал комендантский взвод лейтенанта Федора Ивановича Федоренко.

Гости основательно устали и проголодались. Поев, Мартынов сказал, что с декабря 1941 года они ни разу не наедались досыта.

Проводники Николай Чебышев и Николай Воронцов передали нам письма. Командир Зуйского отряда капитан Ларин просит назначить к нему начальником штаба старшего лейтенанта Г. А. Савицкого из Биюкского отряда, полковника Тимофеева освободить от этой должности.

Командиром Карасубазарского отряда назначен капитан Николай Дмитриевич Мильто, комиссаром — Петр Васильевич Команский.

Поздно вечером получили несколько радиограмм. В одной из них нам передали благодарность штаба фронта за ценные разведданные о противнике.

28 февраля 1942 г.

...Признаться откровенно, зима всем осточертела. Каждому хочется быстрее распрощаться со снегом, морозом и сильными колючими ветрами. С нетерпением ждем весны. Конечно, весной и летом будут свои трудности, но нам кажется, что их пережить гораздо легче. Суровые морозы и снег приковали нас к своим базам и землянкам, а это снижало боеспособность и маневренность. С наступлением тепла будет больше простора. А весна не за горами. На Южном берегу снег уже растаял, появилась молодая зеленая трава, на деревьях начали набухать почки. Пройдет неделя-другая, и там зацветут сады, зазеленеет лес... Ну, а в наших горах пока стоит мерзкая зимняя погода.

По-душевному поговорили с Мокроусовым. Меня очень волнует вопрос с питанием. В отряде продукты кончаются, на нас надвигается голод. Надо искать какой-то выход из положения.

— Ошиблись мы при закладке баз, — признался Алексей Васильевич. — Сыграли свою роль и действия предателей. А вот как дальше быть, будем думать... Посоветуемся с народом.

Зашел разговор и о наших боевых действиях. Практика показала, что наша тактика меняется в зависимости от складывающейся обстановки. Примером этого является Ичкинский отряд. Каждый раз меняя тактику, партизаны отряда обескураживали противника внезапным нападением во время его передвижения и добивались успеха.

Договорились завтра провести совещание командного состава.

1 марта 1942 г.

Сегодня состоялась долго ожидаемая встреча руководителей отрядов с командующим партизанским движением Крыма А. В. Мокроусовым. Он одобрил деятельность отрядов и одновременно потребовал еще больше внимания уделять разведке, диверсиям, переходить к операциям в крупном масштабе и на широком фронте.

Совещание прошло активно. Удивило всех выступление Селихова. Он говорил, что будет вести только разведку, это якобы сейчас основное.

Заявление Селихова командиры и комиссары отрядов расценили как нежелание вести боевые операции. Они высказывали свое мнение о том, что действия против фашистских захватчиков нельзя ограничивать одной лишь разведкой. Главное, отмечали они, — это уничтожать живую силу врага, срывать передвижение его резервов.

— Остаюсь при своем мнении, — заявил Селихов.— Такие указания я получил от командующего фронтом.

— А что вы будете делать, если в лес придет противник и навяжет бой в районе лагеря вашего отряда?

— Перейду в другой район.

Никто из присутствующих с Селиховым не согласился.

Все заявили о желании партизан вести активные бои с противником, уничтожать его всеми силами и средствами.

2 марта 1942 г.

Наши диверсионные группы взорвали два моста на феодосийской дороге: один возле Каперликоя и второй в районе Еленовки. Одновременно вырезано около 400 метров телефонного кабеля. На этой диверсии особо отличились партизан Ичкинского отряда коммунист Зубарев и заместитель командира группы отряда № 15 лейтенант Слетинский. Утром боевые группы Карасубазарского, Джанкойского, Колайского, Ичкинского и других отрядов почти одновременно совершили нападение на вражеские части на феодосийской, ускутской и других дорогах. Уничтожено 44 солдата, 2 офицера, 5 автомашин и 3 повозки с лошадьми. Партизаны потерь не имели.

Успешному выполнению этих операций способствовала не только личная храбрость партизан и тактическая грамотность командиров, но также и то, что на вооружении партизан оказалось "новое" оружие. Дело в том, что капитан Исаев внес технические усовершенствования в винтовку-полуавтомат "СВ". Теперь из нее ведут огонь, как из пулемета.

От Военного Совета фронта и Крымского обкома партии мы получили следующую радиограмму:

"Страна, партия, весь советский народ не забудут ваши имена и вашу героическую борьбу в тылу врага. Держитесь стойко. Вместе с фронтом боритесь за освобождение Советского Крыма от фашистской нечисти".

Эту радиограмму, адресованную не только лично нам, но всем партизанам Крыма, мы разослали по отрядам. Предложили обсудить ее на собраниях. Они прошли с большим подъемом, в едином стремлении усилить удары по врагу.

3 марта 1942 г.

С восходом солнца противник под прикрытием артиллерийского и минометного огня предпринял наступление двумя группами: со стороны Арпата и Нижнего Кокасана в расположение Ичкинского отряда. Однако фашистам не удалось сбить партизан с занятых позиций, и они вынуждены были отойти.

Наступление это было больше похоже на простую демонстрацию. Так на самом деле и оказалось: гитлеровцы применили против нас тактику сковывания. Им нужно было перегнать большой транспорт из Ялты и Алушты в Карасубазар. Вот они и решили послать две роты солдат против партизан и таким образом отвлечь их внимание от ускут-карасубазарской дороги. Это нам тоже наука.