Тетрадь шестая

1 февраля 1942 г.

Утром пришла группа десантников в 110 человек. Их возглавляли лейтенант Виноградов и техник-интендант 2-го ранга Агеев. Все они из 226-го стрелкового полка. Немного позже явились командир 554-го стрелкового полка майор Забродоцкий и комиссар Кузнецов. С ними было 64 командира и бойца. Мы распределили всех по отрядам, где партизаны по-братски их приняли, накормили, одели и обули, помогли устроиться с жильем.

— Почему у вас так плохо получилось с высадкой десанта? — спросил я Виноградова.

— Сам не понимаю, — ответил он. — Нам казалось, что сил у нас много, все люди горят желанием быстрее освободить Крым от врага.

Агеев — ветеран полка. Он рассказал:

— В конце декабря нам приказали грузиться на корабли и объяснили, что высадка намечена в Алуште. Поддерживал десантные суда линкор "Парижская коммуна". Вышли в море, но из-за большого шторма высадку отложили, и мы вернулись в Новороссийск.

14 января был получен новый приказ: высадить полк в Судаке. Туда нас подвезли в ночь с 16 на 17 января. Впереди шли боевые корабли. Огнем орудий всех калибров они обрушились на объекты и укрепления врага. Под прикрытием этого огня мы и высаживались. К пяти часам утра все подразделения были уже на берегу и к восьми часам заняли Судак, Малый и Большой Таракташ...

Комендантом Судака назначили Агеева. Он связался с местной боевой дружиной, состоящей из шестидесяти человек, поручил ей охранять город, подвозить на фронт боеприпасы и продукты. Сразу же стала налаживаться работа пекарни, столовой, мельницы, мастерских. Готовили к пуску электростанцию.

Бои же с противником принимали все более ожесточенный характер. Фашисты старались помешать десантникам соединиться с войсками, действовавшими в Феодосии.

С каждым днем усиливался приток раненых. Их размещали в школах, многих приняло к себе местное население. На шестые сутки после высадки десанта в городе скопилось до семисот человек раненых бойцов и командиров. 27 января между деревнями Козы и Отузы полк принял последний неравный бой. Понеся огромные потери, командир дал приказ уходить в лес к партизанам...

Потом мы узнали, что в этот же день в Судаке высадился 554-й стрелковый полк под командованием майора Забродоцкого. Противник сразу же бросил против десантников мотопехоту со стороны Алушты и танки со стороны Феодосии. Положение создалось тяжелое. Полк понес большие потери. Майор Забродоцкий принял решение пробиваться к партизанам. С частью бойцов ему удалось прорваться в лес и соединиться с нами.

До позднего вечера я находился среди десантников, разговаривал с красноармейцами, командирами взводов и рот, политработниками и коммунистами. Это настоящие советские патриоты, они остались верны присяге, своему воинскому долгу и пришли в лес, чтобы вместе с партизанами делить радости и горести нашей жизни и борьбы.

О положении десантников я подробно информировал штаб фронта и просил командующего разрешить распределить бойцов по отрядам.

2 февраля 1942 г.

Партийные организации наших отрядов сейчас живут полнокровной жизнью. Систематически проводятся собрания, обсуждаются внутрипартийные вопросы, текущий момент, задачи членов и кандидатов партии и их авангардная роль. С первых же дней нашего прихода в лес коммунисты показали себя мужественными, боевыми, преданными партии и отчизне людьми. Они первыми идут на ответственные и рискованные операции, проявляют стойкость и отвагу, своим примером еще сильнее сплачивают беспартийных товарищей. Многие из них перед боем вступают в партию.

Сегодня вместе с комиссаром присутствовали на партийном собрании в отряде, которым командует подполковник Городовиков. Здесь партийная организация за время пребывания в лесу выросла вдвое. На собрании приняли в кандидаты Гришу Кобцева, Александра Кускова, Дмитрия Косушко и прославленного командира группы Георгия Красовского.

— Я постоянно находился вместе с коммунистами, — заявил в своем выступлении Красовский, — и видел их всегда впереди, был очевидцем их героических дел в бою и скромности в личной жизни. Все мое прошлое и настоящее принадлежит партии. Я прошу вас принять меня в свои ряды, чтобы под знаменем партии сражаться и побеждать, а если нужно, то и жизнь отдать за партию, за дело великого Ленина!

Примерно в таком же духе выступали и другие товарищи. Все они стали коммунистами. Как не радоваться такому пополнению!

В штабе района нас ожидали очередные донесения.

В ночь с 29 на 30 января группа Иванова из Зуйского отряда на Алуштинской дороге в районе Курлюк-Су заминировала шоссе. На минах в тот же день подорвались две автомашины противника. Убито 15 солдат, многие ранены.

Командир Биюкского отряда Филипп Степанович Соловей доложил о том, что группа тов. Тарасова устроила засаду на алуштинской дороге в районе Таушан-Базар. Партизаны уничтожили 8 солдат противника. Группа под командованием Никанора Васильевича Хатина совершила налет на вражескую колонну, уничтожила две автомашины и 12 солдат.

Заслуживает особого внимания донесение о Казанлыкской операции, которая была проведена 29 января командиром группы партизан Сейтлерского отряда под командованием капитана Юрьева. Мы вызвали его в штаб. Он рассказал:

— Наша группа в составе 12 человек вышла из лагеря еще 28 января. Задание нам было такое: направиться в район Баксан — Аргин и получить здесь все данные о противнике. Если представится возможность, провести операцию по уничтожению оккупантов.

Нам не было известно, есть ли немецкий гарнизон в Аргине и Баксане. Решили остановиться в деревне Казанлы и оттуда послать разведчиков. Прибыли мы в 11 часов ночи. Узнав, что гитлеровцы бывают здесь только днем, да и то периодически, расположились на отдых в нежилом доме на окраине. Выставили часового и выслали двух наблюдателей на высоту у перекрестка дорог. Ночь прошла спокойно, но перед самым рассветом наблюдатель доложил о появлении на опушке леса противника со стороны деревни Куртлук. Вскоре прибежал второй. Он сообщил, что им замечена группа фашистов со стороны деревни Баксан. Стало ясно, что кто-то сообщил о нас.

Партизаны вышли из дома и расположились за каменной оградой с тем, чтобы отсюда встретить непрошеных гостей. Вскоре фашисты открыли огонь, а потом поднялись в рост и бросились бежать в нашу сторону. Вот тогда открыли огонь и мы. Напоровшись на организованный отпор и оставив 12 трупов, фрицы залегли.

Под прикрытием пулемета мы стали отходить в сторону Баксанской балки. На окраине деревни нас с правого фланга обстреляла вторая группа противника. Она, видимо, имела задачу отрезать нам путь к лесу. Партизаны Мандрыкин, Поляков и Базилев вышли во фланг оккупантов и открыли по ним огонь. Под прикрытием их огня мы продолжали продвигаться к лесу. При перебежках были убиты парторг группы Амерханов, бывший начальник райотдела НКВД Сейтлерского района Скавронский и боец Мелешко, ранен в ногу боец Бочаров. Отход наш замедлился. Когда дистанция между партизанами и гитлеровцами сократилась до 200 метров, они бросились в атаку, крича на ходу: "Рус, партизан, сдавайся!" Вот они уже совсем близко. Тогда Бочаров с гранатой в руке бросился в гущу боя. Раздался сильный взрыв. Осколки насмерть сразили героя, но нанесли большой урон и гитлеровцам. Пользуясь замешательством в их рядах, мы успели подбежать к обрыву и прыгнуть с него в Баксанскую балку. Преследование прекратилось.

До лагеря отряда оставалось еще семь километров, а наши силы таяли с каждой минутой. К тому же подул сильный ветер со снегом. Уже ночью нас, совершенно обессиленных, подобрала высланная из лагеря разведка. Мандрыкин и его товарищи явились на другой день и привели раненого поэта-партизана Виталия Федоровича Полякова.

Разобрав итоги операции, мы еще раз потребовали тщательнее вести разведку, выявлять и беспощадно истреблять предателей из местного населения. Дано указание предателей из Казанлыка уничтожить, их имущество конфисковать.

Проведенный бой показал, что партизаны могут всегда рассчитывать на успех в условиях ближнего боя из засад, внезапно. В открытом бою и тем более на голом месте достичь успеха трудно.

4 февраля 1942 г.

Вчера над лесом юго-восточнее Айлянмы нашими самолетами были сброшены два радиста. Одного из них партизаны вскоре нашли. Это был Петросян, высланный для Мокроусова. Второго — Ригера — нашли только сегодня. Он передал мне пакет, в котором нам ставилась задача с помощью разведки иметь полные данные о дислокации войск противника в Крыму, их передвижении. Для этого наладить постоянное наблюдение за дорогами Карасубазар — Старый Крым, Салы — Судак, Судак — Феодосия, Симферополь — Алушта, Ускут — Карасубазар, Ялта — Алушта, Симферополь — Бахчисарай.

Предложено также "донесение о движении войск противника по первым четырем дорогам присылать ежедневно, на остальных — сведения суммировать в недельную сводку. О прохождении колонн пехоты и танков в составе полка сообщать немедленно.

Иметь свою агентуру в населенных пунктах в направлении Салы — Старый Крым, Феодосия — Судак, Карасубазар — Зуя, Симферополь — Ялта, Бахчисарай, Евпатория, Ички, Ислам-Терек, Джанкой, Перекоп, Ишунь с задачей:

а) установить численный состав гарнизонов, род войск, боевой состав, нумерацию частей, их национальный состав;

б) следить за всеми изменениями в составе каждого гарнизона;

в) в случае убытия войск противника указывать время, состав и направление движения;

г) учитывать все войска противника, проходящие через указанные пункты;

д) политико-моральное состояние войск противника, их отношение к населению;

е) установить, какие оборонительные мероприятия проводит противник и где.

Донесения передавать короткими кодограммами по мере получения данных. Особое внимание уделите захвату пленных..."

О получении письма и его содержании тут же послал донесение Мокроусову. Поставил в известность начальника первого района Сацюка и начальника третьего района Северского. С командирами отрядов провели специальное совещание, обсудили план мероприятий по выполнению задания командования штаба фронта.

Наши радисты Миша Захарчук и Вася Добрышкин получили хороший запас питания для рации. Теперь мы будем встречаться в эфире со штабом фронта четыре раза в сутки.

5 февраля 1942 г.

Еще в первых числах января нам стало известно, что в третьем, четвертом и пятом партизанских районах товарищи испытывают недостаток в продуктах. То же самое было и в Центральном штабе. Мы уже два раза посылали в штаб продовольствие. Сегодня опять отослали туда продукты, так как узнали, что наши друзья пухнут от голода.

Меня всегда беспокоило состояние наших продовольственных запасов. Теперь же это тревожит еще больше: запасы уменьшаются, а число едоков все возрастает. Отряды, созданные из бойцов отходивших частей нашей армии и бойцов-десантников, потребовали увеличения расходования продуктов.

Мы значительно увеличили свои продовольственные ресурсы при занятии деревень, но все же их далеко не достаточно. В связи с этим мы поставили перед отрядами задачу, наряду с боевыми операциями, проводить и продовольственные. Сегодня подтвердили это еще одной директивой. Отрядам, расположенным в деревнях, приказали баз в лесу не открывать, а содержать личный состав за счет конфискованного у предателей продовольствия, а также приобретения его за деньги у населения.

В последнее время партийные организации и политработники отрядов стали применять новые виды связи с населением. Неплохие результаты дает политическая работа на дорогах среди пешеходов. Несмотря на жестокие ограничения в передвижении населения, введенные оккупантами, ежедневно по дорогам в различных направлениях в одиночку и мелкими группами движутся сотни людей: стариков, женщин, подростков. Голод, вызванный оккупационным режимом, вынуждал обменивать вещи на продукты. Вот наши товарищи и рассказывают им о зверствах фашистов, об их так называемом "новом порядке", знакомят с последними сводками Совинформбюро.

В деревнях люди неохотно вступают в подобные разговоры: за них оккупанты расстреливают. На дороге все чувствуют себя свободнее, не отказываются принимать и газеты, и листовки. Их потом у себя в деревне или городе по секрету передают друзьям и товарищам, делятся тем, что услышали в беседах с партизанами. Как все это расширяет круг наших агитаторов!

Нередко наши газеты и листовки через местное население попадали и к вражеским солдатам.

Как жаль, подумал я, что листовки к нам так редко присылают. Главное, нет листовок на румынском и немецком языках. Много можно было бы с их помощью сделать по разложению вражеских солдат.

6 февраля 1942 г.

Получили докладную записку Ларина, в которой он пишет: "Ваше приказание о выявлении посадочных площадок выполнил. Нашли несколько площадок, на которых могут сделать посадку все типы самолетов".

Ларин дал необходимые характеристики каждой из площадок. Я рад, что его данные почти полностью совпадают с моими предположениями. О них и сообщил сегодня в штаб фронта. Отметил, что в каждой из указанных точек можно сажать самолеты любого типа.

Захарчук читал текст радиограммы, когда ко мне подошел Попов и с виноватой улыбкой сказал:

— Считаю себя побежденным, Иван Гаврилович. Два ноль в вашу пользу.

— Ты это о чем? — недоуменно спросил я.

— Забыли о нашем споре? Не верил я в возможность посадки самолетов в горах. Признаюсь в своей ошибке охотно и с радостью.

9 февраля 1942 г.

Из Судака пришли наши разведчики. Они рассказали о новом чудовищном преступлении фашистских разбойников. Из 912 тяжело раненных бойцов и офицеров Красной Армии десантных полков, оказавшихся здесь в плену у врага, только 12 человек гитлеровцы вывезли в Симферополь, а всех остальных расстреляли.

По всем группам были проведены митинги. В ответ на неслыханное злодеяние партизаны единодушно поклялись отомстить фашистским захватчикам.

Свою клятву партизаны подтверждают делом. Группа партизан Карасубазарского отряда под командованием Кривобока получила задание взорвать один из наиболее крупных мостов на феодосийской дороге, возле небольшой деревушки Пятница. Ночью они незаметно подошли к объекту. Александр Павловский и Леня Овчаренко, нагруженные взрывчаткой, подползли под мост и стали закладывать тол. В это время по мосту прошло несколько автомашин, подвод. В ту и другую сторону ходили солдаты, патрулирующие эту часть дороги. Когда все было сделано, Павловский и Овчаренко благополучно отошли к своим. Вскоре мост, так бдительно охраняемый врагом, взлетел на воздух. Взрыв был такой силы, что мы его хорошо слышали и у себя в штабе.

Успешно действовали и боевые группы других отрядов.

Вчера из штаба фронта получено несколько радиограмм. В одной из них говорилось: "К вам назначен начальником разведки штаба старший лейтенант Михеев с задачей организации агентурной разведки по указанию Капалкина. Козлов. 8.2.42 г.".

В другой сообщалось, что Михеев будет сброшен с самолета восьмого в 9.00. Нам предлагалось организовать сигнализацию и встречу. Самолет же появился в 14.45. Он выбросил лишь четыре грузовых парашюта, да и то в шести-восьми километрах северо-восточнее Айлянмы — совсем в противоположной стороне от места, на которое мы указывали. Городовиков и Кураков со своими отрядами обследовали большой район, но парашютов так и не нашли. Видимо, все они попали в руки противника.

Сегодня в 6.00 мы радировали штабу фронта: "Грузы попали врагу. Выбрасывать людей без предупреждения нельзя. Если Михеев не выброшен, выбрасывайте южную окраину Айлянмы — Чермалык. Сигнал одна красная, одна зеленая ракета".

Тут же Захарчук принял для нас радиограмму: "Выброска Михеева задержалась нелетной погодой. Ждите девятого между 9.00 до 17.00".

В 10.45 появился долгожданный самолет. Все выскочили из землянки и увидели, как от него отделился парашют, и сразу же на стропах закачалась фигурка. Но радости никто из нас не испытал: вместо того, чтобы сбросить Михеева над южной окраиной Айлянмы, его сбросили над Шеленом — в 12 км. от указанного нами места.

Все бросились бежать к Берлюку. Но, когда мы поднялись по глубоким снегам на гору, Михеева уже не было видно. Вскоре от деревни Шелен донеслись звуки винтовочной и автоматной стрельбы. Продолжалась она около часа. Видимо, Михеев вел бой до последнего патрона.

Возвратились к себе подавленные и ужасно злые на тех, кто так плохо организует операции по выброске грузов и парашютистов.

10 февраля 1942 г.

Каждый раз, перед тем как пойти в лес против партизан, гитлеровцы тщательно разведывают, где расположены наши секреты, заставы. Следует сказать, что в этом им активно помогают предатели. Вот и сегодня карательный отряд из 200 солдат в деревню Сартана привел местный предатель — учитель Михо. После короткой стычки партизанам пришлось отойти в глубь леса.

Уже больше месяца оккупанты стремятся проникнуть в лес и достать дрова для отопления своих госпиталей в Симферополе. Любую попытку "заготовителей" сунуться в лес партизаны всеми средствами пресекали.

На днях произошел курьезный случай. Из Симферополя в Ангару приехал начальник криминальной полиции Симферополя Адамович. Вместе с ним был какой-то военный чиновник. Вызвав старосту, они предложили ему установить связь с партизанами и получить у них дрова для госпиталей. Если же он не достанет, то его "повесят на улице за неоказание помощи немецкой армии..."

В конце дня в штабе района провели совещание, на котором присутствовали командиры, комиссары, начальники штабов и начальники разведок отрядов. Пригласили мы и Забродоцкого.

Были намечены меры по захвату новых деревень, уточнены методы борьбы на коммуникациях противника, разработан план расширения диверсий, а также усиления завоза в лес продуктов, конфискуемых у предателей и отбитых у врага. Всем отрядам приказано два раза в сутки представлять разведданные о противнике.

Отобрали большую группу разведчиков — молодых, здоровых, с хорошей боевой выучкой для ведения разведки на отдельных участках расположения вражеской армии.

Сегодня получен приказ № 21 командующего партизанским движением Крыма от 2.2.1942 года. В нем сообщалось, что я назначен заместителем Мокроусова с исполнением обязанностей начальника партизанских отрядов второго района. В Центральный штаб послал докладную записку с итогами боевой деятельности отрядов за три месяца.

11 февраля 1942 г.

Морозная февральская ночь. Вдали, на северо-востоке от нас, гремит артиллерийская канонада. С каждым днем бои на подступах к Керченскому полуострову разгораются все сильнее.

В сторону Феодосии по шоссейной дороге движутся автомашины противника с войсками и боеприпасами.

А в двадцати метрах от дороги, в кустарниках, занесенных снегом, плотно прижавшись к земле, лежат партизаны Карасубазарского отряда со своим командиром старшим лейтенантом коммунистом Зарецким.

Со стороны Симферополя показались огни очередной колонны вражеских автомашин. Партизаны замерли в ожидании встречи с врагом. Как только машины поравнялись с засадой, командир группы подает команду. Внезапный огонь партизан выводит из строя три грузовые автомашины, остальным удается прорваться. На месте осталось 14 вражеских трупов. Партизаны с трофеями уходят в лес и благополучно возвращаются в свой лагерь.

Командир группы Семен Зарецкий возмущенно рассказывал, что в ранцах у многих фашистских солдат партизаны находили часы, ножи и вилки, дамские платья и туфли, мужские сапоги и костюмы, по две-три колоды карт. Мы объяснили товарищам, что если фашистские генералы и офицеры грабят наши музеи и картинные галереи, вагонами вывозят вино, фрукты, кожу, шерсть, фабрично-заводское оборудование и скот, то их солдаты довольствуются тем, что забирают личные вещи у населения. У этих мародеров одно желание: обогатиться на войне. Массовый грабеж узаконен гитлеровским военным командованием и оккупационными властями.

Городовиков доложил, что вернулась диверсионная группа под командованием младшего лейтенанта Осмина. Бойцы вырезали 200 метров телефонного кабеля, уничтожили четырех вражеских солдат, охранявших дорогу, и взорвали легковую автомашину с двумя военными чиновниками немецко-фашистской армии. Осмин доложил также, что противник от Старого Крыма до Топлов возводит оборонительные сооружения. Вся работа проводится населением и военнопленными под усиленной охраной.

Полученные данные передал в штаб фронта. С тех пор, как мы установили регулярную связь с ним, наши боевые действия все больше и больше согласовываются с фронтовыми оперативными планами. Мы по нескольку раз в сутки передаем разведданные о противнике и получаем оперативные задания.

12 февраля 1942 г.

Военторг Симферопольского гарнизона имел свое подсобное хозяйство на Долгоруковской яйле, вблизи тиркенской лесной казармы. В начале октября 1941 г. здесь были заложены крупные базы с картофелем. О них стало известно противнику. Он не раз предпринимал попытки вывезти картофель, но мешали боевые заставы, выставленные Биюкским отрядом. Тогда фашисты также поставили заставу и стремятся не допускать партизан к базам. Таким образом, запасы картофеля оказались как бы на нейтральной зоне, и из-за них очень часто происходят стычки партизан с оккупантами.

Командир Биюкского отряда в своем донесении писал: "10.11-1942 года группа противника в составе 16 человек с пулеметом и автоматами развернулась на южном склоне горы Заман, наступая в направлении казармы. Встреченная огнем партизан, группа отошла на Барабановку...

Сегодня группа противника до 20 человек с минометами снова пыталась захватить казарму. Отогнана огнем с заставы..."

Мы с Поповым и Касьяновым побывали в деревне Бешуй. Больше месяца здесь располагается группа партизан из отряда № 15 под командой лейтенанта Мамасуева и политрука Ковалева. Жители деревни делятся с партизанами всем, что у них есть.

Встретились с чабаном Муратовым. Я горячо поблагодарил его за сохранение отары овец и передачу их партизанам.

— Иван Гаврилович, — обратился ко мне Савелий Васильевич Ващенко. — В ваше отсутствие мы посылали людей с записками к чабану с просьбой отпустить овец. Каждый раз он нам отказывал, даже тогда, когда подделывали вашу подпись. Вы ведь знаете, что записки писались мною, а вы только подписывали, никак не пойму, в чем дело, тем более и чабан-то неграмотный человек.

— Никакого секрета нет, — улыбнулся я, — мы с Муратовым условились отпускать овец только по запискам, подписанным мною красным карандашом. Это был своего рода условный пароль...