Спутник Солхата

Мировоззрение средних веков было по преимуществу теологическим.

Ф. Энгельс

История средних веков знает несколько армянских колоний, разбросанных по белому свету. О находившейся в Крыму известно, что была она крупнее других и отличалась разносторонним характером деятельности. Трудно переоценить ее значение для Таврики, особенно в международной торговле, которая шла через Крым и другие города полуострова. Армяне принимали в ней самое активное участие, о чем сообщают многочисленные письменные источники - армянские, генуэзские, арабские.

Армянская колония оставила большое культурное наследие. Главное в нем - письменные источники: различные документы, рукописные книги, украшенные художественными миниатюрами, порою с мемориальными записями на полях, исторические хроники; есть и стихи крымских поэтов-армян. Все это хранится главным образом в Армении. На территории же Крымского полуострова литературных и нотариальных источников почти нет, но зато уцелел ряд выдающихся армянских построек.

Особого внимания заслуживает монастырь Сурб-Хач - о нем и пойдет речь в этой главе. Чтобы яснее представить и сам комплекс памятников, и его архитектурно-археологическое окружение, чтобы стала более понятной неразрывная связь монастыря с городом Крымом, не обойтись без беглого очерка условий, которые Сурб-Хач породили, - экономических, социальных, политических, этнокультурных. Иначе говоря, необходим краткий обзор средневековой истории армян на Крымском полуострове.

Что может послужить источником информации? В Крыму, помимо тех данных, которые дает нам архитектура и археология, исследователь располагает таким ценнейшим материалом, как хачкары - резные посвятительные кресты, часто с датами и именами, строительные и надгробные надписи. Историческое значение хачкаров и надписей состоит в том, что по ним удается определить места армянских поселений, уяснить последовательность и темп их распространения и развития. Наиболее глубокий след культурного влияния армян-колонистов можно было бы усматривать в тех арменоидных (т. е. свойственных Армении) чертах, которые присущи зодчеству и декоративному искусству средневековой Таврики, если бы это явление было сугубо местным, а не носило куда более широкий, по существу всеевропейский характер.

Несомненно, ориентализация искусства на раннем ее этапе представляет собой в Крыму, как и везде, один из рукавов того широчайшего стилистического течения - в истоках своих ирано-армяно-малоазийского (иначе сказать, восточновизантийского), которое позднее прославилось в качестве "сельджукского стиля"⁶⁸. Такой термин, в сущности, лишен исторического содержания и возник лишь потому, что формирование стиля совпало с малоазийскими завоеваниями турок-сельджуков, захватом Армении и присвоением сельджукской знатью культурных богатств этой страны.

Таким образом, "сельджукский стиль" в Малой Азии оказывается старше самих сельджуков. То же можно сказать и о средневековой Таврике: вторжение сюда турок-сельджуков в 1221 -1222 гг. носило мимолетный характер и коснулось лишь Судака⁶⁹. В данном случае надо исходить из общеизвестного факта - принудительного увода в Золотую Орду множества армян, прежде всего мастеровых, в том числе строителей, резчиков по камню, художников. Их услугами пользовалась золотоордынская знать, им то, и обязана Золотая Орда пресловутым, пользуясь выражением И. Н. Бороздина, "сельджукизмом в татарском искусстве". Эти же армяне, переселяясь в крымские владения Орды, несли с собой свое строительное искусство.

Переселение армян лишь усилило процесс, начавшийся в Крыму намного раньше - должно быть, еще со времени иконопочитательской эмиграции из восточных областей Византии. Если так, то культурный посев, который совершала в Таврике армянская колония, находил почву, уже возделанную предшественниками - так называемыми крымскими греками. Вместе с тем надо учесть, что восточновизантийское искусство, занесенное в Крым иконопочитателями, с самого начала напитано было ирано-армянским влиянием.